Рассказчик
Хозяйка
Выходит из дверей
Ему навстречу,
Мориэмон
Хозяйка! Я ищу повсюду
Ёхэя из Каватия.
Меня оповестили: он у вас.
В покоях нижних? Или верхних?
Он нужен мне немедля! Я войду.
Рассказчик
И он без приглашенья входит в дом.
О-Камэ.Погодите! Постойте, послушайте! Ёхэй был у меня — и вот только что ушел. Он сказал, что забыл свой кошель в Симмати.
Мориэмон
О-Камэ
Он, может быть, еще не перешел
Моста Умэда.
Мориэмон
Какая неудача!
Беда! Я снова опоздал!
Но ежели Ёхэй придет,
Хотя бы завтра,
Не пожалейте для него сакэ!
Пусть допьяна напьется.
Пусть он у вас побудет…
А вы кого-нибудь пошлите
На улицу Хонтэмма
И дайте знать
Торговцу маслом Токубэю,
Ёхэя отчиму.
Я оплачу расходы.
По дороге сюда я зашел в Сакураия, в чайный домик Гэмбэя, и стал там расспрашивать. Они и говорят мне, что Ёхэй уплатил им в ночь перед Праздником мальчиков свой долг сполна: три рё золотом [367] и восемьдесят монов. А сколько он уплатил вам здесь? Не скрывайте ничего. Если утаите правду, вы только повредите Ёхэю. Говорите правду, только правду.
О-Камэ.Он заходил и сюда — в ту же ночь и заплатил нам тоже три рё золотом — и тысячу медяков.
Мориэмон. Какая одежда была на нем в эту ночь?
О-Камэ.Подбитый ватой халат — с короткими рукавами до локтей. Кажется, светло-синего цвета. Однако не поручусь, может статься, я запамятовала.
Мориэмон
Хм! Ну ладно!
Ступайте-ка к себе обратно в дом.
Рассказчик
И с этими словами —
Он возвращается по той же
Дороге, по какой пришел:
Назад, в квартал веселья,
В Симмати.
Сцена шестая
Дом торговца маслом Ситидзаэмона.
Поздно вечером в тот же день
Рассказчик
"Святой мудрец
Вознес моленье Будде,
Пусть каждой женщине
Дозволит он
Мужчиной возродиться,
Дабы обещанное им
Свершилось:
Все будут спасены —
И каждый станет Буддой.
И пусть он в милосердии своем
Всем существам равно
Дарует просветленье,
Да обретут они духовный путь
И, верою сердца свои очистив,
Достигнут райского блаженства…
Так — накануне
Поминального дня
Молятся Будде
О душе
Убиенной Мёи [368] ,
Той, кто при жизни —
Носила имя
О-Кити — "Счастливая"…
Заупокойные молитвы
Окончились.
Среди людей,
Собравшихся свершить поминовенье,
Старейший гость —
Почтенный
Горокуро — торговец
Бумагою для счетных книг,
Сказать он хочет слово утешения.
Горокуро.Кажется, эта беда случилась лишь вчера или сегодня: так она свежа в нашей памяти! Но на самом деле уже настала тридцать пятая ночь.
Немного лет усопшей было,
Всего лишь двадцать семь,
Когда ее постигла
Ужасная, насильственная гибель!
Невольно скажешь: горькая судьба.
Мы о бедняжке
Печалимся.
Но добротою с ней
Немногие могли сравниться.
И было сердце чистое о-Кити
Исполнено глубокой веры —
И благодарности за все,
Чем одарил ее наш покровитель
Святой Синран…
В земной юдоли
Она прияла муки от меча,
Зато в грядущей жизни
Ее душа не будет знать мучений —
Тяжелой кары за грехи,
Свершенные в былых существованьях,
И, воспарив высоко,
Блаженно внидет в райскую обитель,
Как нам возвещено
В святом законе Будды.
Да, вострепещут ваши сердца при мысли об этом несчастье, посланном свыше! Молитесь — и с еще большим усердием призывайте имя Будды!
Ты, Ситидзаэмон,
Отчаянью не поддавайся,
Чрезмерной скорбью не круши себя.
Поверь, убийца будет скоро найден.
Теперь твоя забота —
Лелеять дочерей твоих.
И это утешением послужит
Той, что навек покинула тебя.
Рассказчик
Услышав эти добрые слова,
Печальный Ситидзаэмон
Невольно пролил слезы.
Ситидзаэмон.Да-да! Верно, верно! Я не буду предаваться отчаянию. Я постараюсь укрепить свою веру, радуясь милосердию Будды.
Во сне и наяву
Я буду призывать
Его святое имя!
Младшенькой моей, о-Дэн, всего два года. Сердце мое надрывалось от жалости к ребенку, лишенному материнского молока. На другой же день после смерти о-Кити я отослал крошку в другую семью и деньги дал, чтобы о ней хорошенько позаботились. Старшей я все подробно объяснил. Она все поняла — и теперь старается, чтобы на нашем домашнем алтаре всегда были свежие цветы и не угасали курения. Но средняя моя, о-Киё, с утра до ночи плачет и кричит: "Мама! Мама!"
Извелся я вконец
И прямо голову теряю.
Рассказчик
Захлебываясь горькими слезами,
Лицом прижался он к стене,
Чтоб как-нибудь рыданья заглушить.
"Еще бы!" — говорят
Все, кто собрался на поминки.
У всех глаза полны слезами,
И не найти сухого рукава…
И в этот миг
По балке потолка
Большая пробегает крыса
И рассыпает комья сажи, сора…
Она роняет лоскуток бумаги —
И прячется…
