Рассказчик
Паломники
Опять пустились в путь
И на ходу
В большие раковины дуют,
Выкрикивая заклинанья:
"Прочь, злые демоны!.."
Хор паломников
Барабара-барабара!
Гятэй-гятэй-гятэй!
Будда — великий — помилуй нас!
Будде помолимся, Будде,
Помилуй нас — помилос — помилос,
Буде — буде — бу… бу… бу…
Рассказчик
И голоса их замирают.
Паломники уходят прочь,
На перекрестке расстаются
И разбредаются по всей округе,
Спеша к своим домам…
О-Сава бросилась чуть не бегом
Искать целителя-монаха. Ей навстречу
Шагает старший сын — Тахэй.
На младшего ни в чем он не похож.
Да! Сердце у него другое.
Тахэй идет с нахмуренным лицом.
Поджаты мрачно губы,
И брови сдвинулись в одну черту.
Мать ахнула в тревоге. Сын
Недобрые ей вести рассказал
И быстрыми шагами
Подходит к лавке отчима…
Токубэй.Э-э! Да это, никак, Тахэй? Пришел, значит, навестить больную сестрицу? Рад видеть тебя. Но ведь сегодня время дорого: надо выписывать счета за все, что покупатели у тебя в долг забрали. Если б ты и не пришел в такой день, мы бы не посетовали на тебя…
Тахэй
Я по дороге —
Столкнулся с матушкой.
Мы постояли.
Я наскоро поведал ей
Тревожное известье!
От дядюшки Мориэмона
С нарочным
Доставлено мне спешное посланье.
Он пишет… Неприятнейшее дело!
Да вы послушайте!
Я вам прочту.
"В прошлом месяце я сопровождал моего господина, Огури Хатия, когда он соизволил отправиться на поклонение в нагорный храм Нодзаки. К несчастью, по пути повстречался нам твой брат — этот распущенный негодяй Ёхэй. И он, завязав непристойную ссору с приятелями своими, в разгар драки нанес неслыханное оскорбление моему господину. Я решился было зарубить племянника и себе самому вспороть живот. Но все дело кончилось мирно благодаря милосердному заступничеству моего высокого господина. Однако после нашего благополучного возвращения среди нас, самураев, в княжеском замке и даже среди простых горожан пошли дурные толки и пересуды. А я не могу (вы сами понимаете) спокойно глотать, склонив покорно голову, издевательства и оскорбления, словно ничего особого не произошло. И посему я должен оставить службу у князя. Итак, я попросил увольнения и, вероятно, стану ронином. Дней через пять прибуду в Осака. И ежели я не сумею восстановить свою самурайскую честь, то уже никогда не смогу носить два меча [343] …"
Да! Вот что сказано в письме!
Рассказчик
Тахэй умолк.
Он ждет, что скажет отчим.
Но Токубэй
Не в силах вымолвить ни слова.
Он по колену
Хлопает себя.
Токубэй
Я так и знал,
Что негодяй Ёхэй,
Того и жди,
Не в шутку провинится!
Он обманул отца и мать.
Он обманул святого Эна…
Беда — и за бедой опять беда.
Тяжелая болезнь о-Кати.
Теперь вот — новая напасть.
Несчастный дядюшка Мориэмон!
И что еще, какие беды,
На нас повеса этот навлечет?
Вообразить,
Придумать я не в силах.
Тахэй
К чему напрасно голову ломать?
Лишить наследства негодяя —
Пусть образумится!..
Вы, дорогой отец, слишком мягко нас воспитывали! Видно, вас смущало, что я — и этот безобразник Ёхэй — не ваши кровные дети. Ёхэй никогда не боялся вас, не слушался вас… А я, как умер мой отец и вы женились на моей матушке, всегда вас почитал, как родного отца.
Сестра вот выросла,
Уже невестой стала,
Но до сих пор вы школите ее, —
Чуть что — ей достается на орехи!
Ведь вам она — родная дочь.
А этого оболтуса Ёхэя, —
Хоть раз когда-нибудь
Его б вы проучили,
Да хорошенько — кулаком,
И было бы ему на пользу!
Но пальцем вы не тронули небось —
Разбаловали наглеца!
Вы сами видите, что ваша слабость —
Погибель для Ёхэя,
Худший враг.
Да вышвырните баламута вон!
Пока не поздно, пусть за ум возьмется.
Ко мне его пришлите. Я сумею
Нахала проучить:
Да я его
Отдам хозяину такому под надзор,
Что он завертится!
Рассказчик
Но Токубэй
От этих слов —
Совсем расстроился.
Токубэй
Да, горько сознавать свои промахи, свои ошибки! Пусть я не родной по крови, а все равно вам отец. А отец не должен колебаться, если ребенка надо наказать, научить уму-разуму! Когда хозяин мой, ваш почтенный родитель, скончался, тебе было семь лет, а Ёхэю четыре. Он, надо полагать, хорошо запомнил, как я называл тебя "молодой господин" и вы оба помыкали мной: "Токубэй, сделай то! Токубэй, сделай это!" В первое время называл я твою матушку "госпожой" и "хозяйкой". Ведь сосватал нас дядюшка Мориэмон: уж очень он боялся, что дом этот придет в полное разорение, что придется вдове с детьми побираться по миру с протянутой рукой. Так он говорил. И понемногу я сдался на его уговоры.
Я в жены взял
Вдову-хозяйку — матушку твою,
А вас, обоих малышей,
Воспитывал, лелеял,
Как будто вы — мои родные дети.
Ты стал разумным юношей —
И скоро
Свою особую
Завел торговлю.
А вот Ёхэй…
Шальной, балованный Ёхэй!
Как я старался,
Чтоб он благополучно
Вышел в люди!
Я приучал его к торговле.
К нему приставил
Помощников-приказчиков. Построил
Большую кладовую для него,
Я обучал его,
Вводил в секреты дела,
Все силы я на это положил,
И все впустую!
Да это все равно,
Что ценные монеты
Нанизывать на нить без узелка,
Пожалуй, хуже,
Чем черпать воду решетом!
Хоть до краев его наполни,
Все в дыры убежит.
Такой он бестолковый, наш Ёхэй!
Монету заработает,
А десять
На баловство просадит. Скажешь слово
Ему в укор,
А он в ответ мне сто!
Да, все из-за того,
Что, мальчики, вы — дети господина!
А я? Я — отчим. Как я был слугой,
Слугою и остался. Что мне делать!
Я словно гвоздь тяжелый забиваю
В гнилое дерево…
